Другая жизнь
Театр «Комедианты» открывает свой 23-й сезон в обновлённых, отремонтированных и светлых интерьерах. Наш разговор с его создателем и художественным руководителем Михаилом Александровичем Левшиным коснулся самых различных насущных для театра тем.
Журналист: Есть в Санкт-Петербурге замечательный камерный театр «Комедианты». Разрешите представить его создателя и художественного руководителя Левшина Михаила Александровича. Поздравляем Вас с открытием 23-го вашего сезона. Расскажите, пожалуйста, с чем театр подходит к этому сезону?
Михаил Левшин: Театр подходит к премьерам, которые должны вскоре после начала сезона, дай Бог, состояться. Даже подряд, может быть: «Лес» Островского и «Поминальная молитва» Григория Горина по Шолом-Алейхему и ещё репетируется 2 спектакля — про «Марлен Дитрих» и по Довлатову. И ещё, как написали в одной газете: — Комедианты в обновлённых интерьерах. Правительство области нам дало специальные деньги на ремонт, которого давно не было. Конечно, это великое для нас событие и мы благодарны тем людям, которые нам это сделали — правительство области, Комитет по культуре. И у нас теперь будет… когда однажды я дома сделал ремонт и зашла моя сестра, она сказала прекрасные слова: — Другая жизнь! Вот, у нас будет другая жизнь, надеюсь, в самом лучшем смысле этого слова.
Журналист: Михаил Александрович, у вас в репертуаре очень разные названия. Что вы считаете кредо, особенностью Вашего театра.
Михаил Левшин: Как бы мне уложиться в формат, потому что на эту тему должен быть серьёзный и подробный доклад. Я постараюсь. Я видел по телевизору передачу Цивилизация и культура, в каких они соотношениях, насколько они синонимы, тождественны и насколько они разные по существу. И передача мне, дай Бог здоровья Михаилу Ефимовичу Швыдкому, очень понравилась. Там было разделено, что цивилизация это такое развитие человеческого сообщества: техника, культура быта, культура отношений, коммуникаций, а культура это скорее память национальных традиций, память религиозная, всё, что связано с искусством. Ещё слово культ, в хорошем смысле как-то, чему нужно поклоняться. Сейчас мы находимся в процессе, когда цивилизация, она как бы перекрывает культуру. Поскольку она для потребления создана, чтобы было лучше, удобнее, теплее, сытнее жить, то сейчас потребление в культуре тоже… один вид потребления — это когда нечто сверхмодное и новое… и есть другое — чистое развлечение. Это уже не совсем искусство, потому что не каждое зрелище есть искусство. Мы хотим сохранить культуру, мы считаем, что это очень важно. Потому что когда идеология как давление на культуру исчезла, то это ощущение — дайте нам чего-то неожиданного и нового — перешло, мне кажется, разумные границы, как будто главный критерий: этого мы ещё не видели. Не важно, что это не совсем понятно, душа на это не совсем откликается, но зато такого не было, чтобы артист бегал по потолку и не падал, это просто что-то такое необыкновенное. Поэтому мы ставим классику в основном, а главное — зритель, пришедший на спектакль, со-участвует внутренне с тем, что происходит. Это великий и главный закон драматического театра — сопереживание, катарсис. И может это быть совершенно новым взглядом на вещи, абсолютно. Я уже приводил такой пример — Ролан Быков задумал Грозу Островского поставить так, чтобы все сочувствовали не столько Катерине, сколько Кабанихе, потому что она не долюбила в молодости, очень страдает за сына. Он придумал целый новый взгляд. Так вот новизна может быть в этом, а не в том, чтоб Кабаниха делала стриптиз. Сегодня у нас открытие сезона, мы играем версию Уильямса по пьесе Чайка Антона Павловича Чехова. Мы там нашли свой взгляд. Самая лучшая рецензия на спектакль, когда артист Александринского театра, наш друг, сказал: — Наконец-то я понял, о чём Чехов написал пьесу. Женитьба Гоголя, в чём там наш поворот, предположим, почему он выходит и говорит: — Нет, действительно, пора жениться. У Эфроса был такой взгляд — там есть текст: — Поглядишь кругом и такая скверность становится. То есть кругом всё плохо и женитьба это некий выход в лучшую жизнь, она спасёт от этой скверности, появятся заботы, любовь, всё прекрасное, с чем люди наивно связывают слово женитьба. Мы решили по-другому, там есть на это указания, мы просто за них уцепились, что он говорит об этом и не делает. Он говорит: — Какая скверность становится… и дальше текст: — Вот, опять пропустил мясоед. Это значит, он пропустил время, когда женятся, значит опять нужно переждать посты все… А жениться сложно, это перемена жизни, к которой он на самом деле не готов. В этом своя современность — некоторые вещи, не буквально только женитьба, а то, что человек наметил и говорит: — Да, я поставлю Шекспира. И не ставит. Все говорят: — Он болтун, этот Левшин, всё время обещает и не ставит.
Журналист: Может быть в этом сезоне поставите?
Михаил Левшин: А я уже поставил, я этот долг выполнил. И спектакль «Венецианский купец» жил очень долго. У нас спектакли живут по 10−15 лет.
Журналист: Может быть ещё что-нибудь Шекспира?
Михаил Левшин: Так получается, что другие интересы. Например, возродить… однажды я ставил спектакль по рассказам Шукшина, Земляки, так мы его называли и сейчас ностальгия по Шукшину. Я вижу, что всё это может быть современно. Возродить этих уникальных русских мужиков.
Журналист: Немного об актёрах, которые работают в этом театре. Сейчас, очень интересная мне кажется, приходит молодёжь.
Михаил Левшин: Даже если у нас все вакансии заняты, мы смотрим молодых выпускников, удивляя всех остальных. Раз в год устраивается в больших серьёзных театрах просмотр артистов, весной, а мы можем смотреть каждый месяц. Я вижу конъюнктуру актёрскую, приезжают из других городов. Иногда это очень странно — чему же они там, господи, учатся? — иногда интересно. Конечно, смотрим, и бывают хорошие очень… Что сегодня случилось в театре «Комедианты»? Во-первых — открытие сезона, обычно открываемся на месяц раньше, из-за ремонта. И сегодня они придут — нету столов для буфета, нет штор, но они зайдут — гардероб работает, чисто, светло. Так что мы счастливы.
Журналист: Они, это ваши зрители? Какие они?
Михаил Левшин: Они хорошие. Есть такой режиссёр — Георгий Васильев, и он собирается делать у нас спектакль. Он отсматривал спектакли, знакомился с людьми, с репертуаром и каждый раз после спектакля говорил: — Какие у тебя хорошие зрители! Хотя плохих зрителей не бывает. У нас хорошие интеллигентные люди, которые интересуются театром. Их немного в Петербурге, как и вообще, максимум 10 процентов взрослого населения посещают театр. Это такая… лучшая часть человечества.
Журналист: У вас в репертуаре появились спектакли для детей. Это что-то новое или это давняя тема вашего театра?
Михаил Левшин: И давняя и новая. Первым нашим спектаклем были «Страсти по-итальянски», следующим был «Кот в сапогах». Мы понимали, что этот спектакль нам поможет продержаться, всё-таки собрать детского зрителя полегче, честно говоря. Нам никак не остановиться, мы проводим фестиваль для детей «Дворцы Санкт-Петербурга детям» как организаторы и участники. Это наш фирменный фестиваль для Детских домов Ленинградской области, мы же областного подчинения. И всё вместе тянет нас к тому, что у нас всё время появляются премьеры, а последняя была знаменательна тем, что её спровоцировали сами артисты, они сами стали репетировать Карлсона. Артист Роман Притула мечтал его сыграть, а его подруга Света Суханова захотела поставить… И сейчас есть спектакль «Карлсон», очень его любят дети. А до этого появился спектакль «Училка из будущего» для ребят 12−14-ти лет, не охваченный контингент, которым сказка «Царевна-лягушка» уже не очень интересна, а «Венецианский купец» ещё рановато. На него много заявок и мы вынуждены играть его очень много. С детьми у нас такие серьёзные взаимоотношения.
Журналист: Удачи Вам в воспитании и привлечении своего зрителя. Спасибо.
Театральный видеожурнал «Подмостки в Петербурге» / 13.10.2012 г.