Пусть расцветают все цветы…
О том, что спектакль «Записные книжки Тригорина», это всё-таки не чеховская Чайка нам напомнил Кирилл Датешидзе, с которым мы встретились сразу после финальных аплодисментов.
Журналист: Поздравляем с открытием сезона. Спасибо Вам за сегодняшний спектакль. О нём можно несколько слов, каким он для Вас был?
Кирилл Датешидзе: Сегодняшний? Первый в сезоне, нервный, путанный, со множеством сюрпризов и интересных и досадных.
Журналист: Было интересно наблюдать за всеми вами. Хочется спросить: — А это первый Ваш Чехов?
Кирилл Датешидзе: Нет, конечно. Как можно работать в русском театре и… Чехов, он начинается со студенческой скамьи, как правило, и периодически к нему возвращаются и возвращаются, в работе актёрской и в работе педагогической, режиссёрской. Правда, это не совсем Чехов. Это американский вариант, в котором очевидно есть свои реалии, которые для нас странны, а для американцев необходимы. Например, намёки Аркадиной на странную ориентацию Тригорина. У Чехова она говорит: — Ты самый гениальный, я без тебя умру. А он ей отвечает: — У меня нет воли, у меня никогда не было воли. И в Чеховском варианте это и есть главный довод. А у Теннеси Уильямса главный довод — шантаж. Так, по-американски. Если она его чем-то прищучит, тогда у него выбора нет.
Журналист: Может быть современному зрителю интересно следить за интригой этой.
Кирилл Датешидзе: Пусть расцветают все цветы. Мне и с подлинным текстом приходилось работать и с этим. Я считаю, что это всё имеет право на существование, в этом я не упрям, не фанатик. Замечательно на эту тему когда-то говорил Эфрос. Когда он ставил Три сестры, поднял такую критическую волну безумную о том, что это издевательство над Чеховым, издевательство над классикой и кто-то из критиков изобрёл красивую фразу насчёт того, что — как есть общество охраны памятников архитектурных, нужно образовать общество охраны классики. На что, с такими наивными глазами, он замечательно говорил: — Ну какая нужна охрана классиков? Если вам нужен Чехов — идите, возьмите с полки Чехова и почитайте, и будет вам Чехов. Какая ещё тут нужна охрана? А театр имеет право на… даже не то чтобы интерпретацию, а на присвоение. Это уже моя история. Если бы не было этого момента присвоения, то тогда бы был в разных театрах, с разными актёрами один и тот же спектакль, что было бы чудовищно. А так, слава Богу, их великое множество. Попадаются талантливые.
Журналист: О ближайших Ваших планах можно узнать?
Кирилл Датешидзе: В этом театре я работаю третий или четвёртый год, занят в трёх спектаклях, только в этом я выпускался, остальное вводы. Сейчас ещё два спектакля репетируются — Поминальная молитва Горина по Шолом-Алейхему и пьеса про Марлен Дитрих. Там четыре разных персонажа мужских, одного из них играю я, это Хемингуэй. Поминальная молитва должна выйти в конце ноября. Это пьеса моей мечты. Всю жизнь я мечтал сыграть Тевье-молочника, но жизнь прошла и поэтому я играю не Тевье-молочника, но это материал всё равно сладкий, желанный.
Журналист: Будем ждать, спасибо.
Театральный видеожурнал «Подмостки в Петербурге» / 13.10.2012 г.